Сериков Николай Игоревич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела памятников письменности народов Востока
Статья посвящена деятельности маронитского патриарха Гавриила Германа Фархата (1670–1732) на ниве арабской библиографии. Автор показывает, что к XVIII в. в арабоязычных литературах Ближнего Востока сочинения открывались двумя типами введений, которые можно определить как «мусульманский» и «христианский». Метаязык, традиционно использовавшийся для написаний введений к мусульманским сочинениям, позволял конструировать названия, которые легко встраивали сочинение в исторически сложившийся «виртуальный каталог» написанного. Метаязык, на котором были написаны введения в христианской арабской среде, нередко был совершенно иным, так как авторы сочинений традиционно ориентировались на византийские образцы. Поэтому в арабоязычном библиотечном мире Средневековья обе отмеченные традиции существовали, не пересекаясь. Фархат, будучи библиофилом и библиотекарем, в своих сочинениях предложил организовывать введения к христианским текстам на мусульманский манер, но при этом сохранять их христианское наполнение. Будучи построенными таким образом, введения к христианским сочинениям сообщали читателю тот же набор информации, что и введения к сочинениям мусульманским, и, следовательно, могли быть отнесены к соответствующему классу и/или разряду, т.е., иными словами, оказывались встроенными в «виртуальный каталог» арабской мусульманской литературы.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
The article deals with the activities of the Maronite patriarch Gabriel German Farhat (1670–1732) in the field of the Arab bibliography. The author argues that by the 18th century AD in the Arabic-speaking literature of the Middle East, were used two types of introductions to the written texts, the Muslim and the Christian. The metalanguage, which was employed by Muslim authors in the introductions to their texts, was very convenient for constructing book-titles that by themselves built the “data base” of the so-called the Arabic Islamic “virtual catalogue”. The metalanguage used by Christian authors was different, and therefore in the library world of the Middle Ages two traditions were incompatible and therefore existed without intersecting. The Maronite Patriarch Gabriel German Farhat, being a bibliophile and a librarian, in his writings proposed organizing introductions to Christian texts in a Muslim manner, however, preserving their Christian content.
The author declares that there is no conflict of interest.
Маронитский1 архиепископ Алеппо, арабский христианский автор XVIII в., Гавриил Герман Фархат (Джибри'ил Джарманус Фархат), - выдающееся явление новой арабской литературы. По мнению авторитетных исследователей, он был одним из тех, кто своими трудами подготовил литературное возрождение XIX в. в арабских странах [2, с. 217-220]; [3, с. 131-132]. Фархат родился в Алеппо 20 ноября 1670 г. и умер там же 10 июля 1732 г. Он происходил из состоятельной маронитской семьи и при рождении получил имя Матар. В Алеппо, который в XVII в. был одним из очагов арабской культуры, Фархат, очевидно, получил хорошее образование. Среди его учителей, как христианских, так и мусульманских ученых, И. Ю. Крачковский перечисляет Бутруса ал-Тулави, ритора Йа'куба ад-Диб- си и Сулаймана ан-Нахви ал-Халаби. В 1693 г., постригшись в монашество под именем Джибри'ила (Гавриила), Фархат переселился в Ливан, в монастырь Св. Мавры, где пользовался покровительством маронитского патриарха Стефана ад-Дувайхи (1630-1704). Через четыре года он сделался настоятелем монастыря. В зрелом возрасте, в 1711-1712 гг., он предпринял путешествие и побывал в Риме, на Мальте, в Сицилии. Помимо сирийского и арабского языков, Фархат знал латынь и итальянский, что позволяет ставить его в один ряд с европейскими учеными, его современниками. Во всяком случае, А. Е. Крымский замечает, что на Фархата-грамматиста оказала влияние европейская грамматическая традиция [3, с. 137]. Сам Фархат, помимо чисто церковных дел, интересовался литературой и языковедческими исследованиями, о чем свидетельствует его разнообразное литературное наследие. Помимо Дивана, ему принадлежат арабский лексикон и разнообразные грамматические сочинения. Последние, написанные в форме учебных пособий, просуществовали в сирийских школах свыше 200 лет и использовались вплоть до середины XX в. Тот факт, что Фархат обратился к проблемам языкознания, не был случайным: современные ему христианские арабские авторы, равно как и их предшественники, нередко писали на безграмотном с точки зрения мусульманских грамматистов арабском языке. Следы «вульгарного» христианского арабского языка были не так давно собраны и в виде соответствующих исследований2. «Исправление» языка своих единоверцев и выработка норм «классически хорошего, но не вычурного арабского языка» [3, с. 133] были в числе основных задач как Фархата-клирика, так и Фархата-литератора. Однако литературным творчеством многогранная деятельность Фархата не ограничивалась. Известно также, что он был толковым библиотекарем и собрал богатую библиотеку рукописных книг, которая намного пережила самого собирателя. Во всяком случае, она существовала еще в 1890-х гг., о чем упоминается в знаменитой «Истории мусульманской культуры» Джурджи Зейдана [2, с. 218]. Срок жизни частной библиотеки, измеряемый столетиями, уже говорит о выдающихся заслугах в этой области Фархата-библиотекаря и библиографа. Тем не менее в литературе эта сторона его деятельности не получила соответствующего освещения. Настоящая статья ставит своей целью рассмотреть лишь один из ее аспектов: организацию арабской христианской библиографии, а точнее - предложенные Фархатом способы включения христианских сочинений на арабском языке в мусульманский «виртуальный каталог».
Распространенное ныне явление «библиотечный виртуальный электронный каталог» - молодое, ему от силы три-четыре десятка лет. Оно включает в себя, в частности, принципы, которыми пользуются библиотекари в различных странах для однообразного описания книжных фондов и прочей интеллектуальной продукции на различных носителях, как бумажных, так и электронных. Эти принципы включают общепринятые коды, которыми пользуются для ввода, размещения, а также выдачи информации. Коды 一 это «метаданные», т.е. «информация об информации». Именно они помогают группировать сочинения, быстро находить интересующую книгу / текст и, в частности, при необходимости облегчать расстановку книг и физическую или электронную их доставку читателям. Виртуальный каталог удален от пользователя, однако последний обыкновенно имеет к нему круглосуточный доступ посредством компьютера. Как и в случае обычного библиотечного «карточного» каталога, виртуальный каталог зиждется на определенной системе, положенной в основу классификации текстов. Системы классификации текстов разрабатывались с древности, но все они были несовершенны, обычно в силу того, что количество выделенных заранее рубрик не удовлетворяло разнообразию создаваемых текстов. На протяжении столетий человечество не раз пыталось придумать универсальный принцип классификации, который позволял бы вводить новые рубрики, не меняя старые. Самым удачным стал принцип, придуманный уже в XX в. библиотекарем Армхертского колледжа3, Мелвилом Дьюи (M. Dewey, 1851-1931) [
Арабским языком наряду с мусульманами пользовались и пользуются также другие социальные и религиозные группы ближневосточных обществ, в первую очередь арабы-христиане. Анализ введений к арабским христианским сочинениям, предпринятый с тех же позиций, что и анализ введений к мусульманским сочинениям (см. выше), выявил примечательную особенность. Получилось, что введения к христианским сочинениям содержали те же пять главных компонентов, что и введения к мусульманским сочинениям, однако последовательность этих компонентов внутри одного введения, способы их включения в текст и их наполнение весьма разнились. Приведем примеры. Текст христианского сочинения открывала христианская басмала (1.), которая, как правило, содержала чаще всего упоминание Св. Троицы. Вот пример из сочинения христианского автора X в. Абдаллаха ибн ал-Фадла: بسم الاب والابن والروح القس الاه واحد («Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, Единого Бога») [21, B 1219, fol. 39а.1]. За басмалои следовала так называемая ибтида (2.). Так я обозначаю устоявшееся выражение, основными компонентами которого были слова: «начинаем... писать»: نبتدي بمعونة الله وارتاده وحسن توفيقه نكتب («При помощи Всевышнего, под Его руководством и с его поспешествованием начинаем писать...») [21, B 1219, fol. 39а.2]. В мусульманском сочинении формула ибтида отсутствовала. В христианском на ибтида лежала особая функция: она вводила название (3.) самого сочинения. Мусульманские названия, особенно с предлогом фи, были компактны и гибки. При необходимости они могли быть сокращены таким образом, чтобы поместиться на обрезе или корешке книги. Напротив, названия христианских сочинений были, как правило, длинными и помимо самого названия нередко содержали краткую характеристику сочинения (4.), историю его написания и имя сочинителя (5.): مقاله تشتمل علي معانى نافعه للنفس وهى اجوبه عن امور يكثر الناس من السوال عنها والمعارضهفى معناها استخرجها من اقوال االبا القديسين والفالسفه المفضلين الفها عبد الله ابن الفضل الكاتب («раздел (макала), содержащии душеполезные мысли (ма`ани), которые являются ответами на вопросы, задаваемые людьми, и противоречия касательно содержащихся в них идеи. Все это было “выжато”, извлечено из сказанного Св. Отцами и благородными избранными [Богом] философами. Сочинение скомпоновал его автор, Абдаллах ибн Фадл») [21, B 1219, fol. 39a.3 sqq.]. Приведенное название еще не самое длинное. Многие включали куда больше деталеи10, становясь, таким образом, по меткому замечанию советского историка культуры прошлого века С. С. Аверинцева, «словесным жестом» и «изготовкои к долгому рассказу» [22, с. 221], что было характерно для византиискои литературы. Итак, как видно из приведенного примера, во введении содержится указание на «жанр» сочинения (макала), описание содержания. Также перечислены источники, указано имя сочинителя. Также процитирован «шифр книги» - название сочинения. По сравнению с введениями, составленными мусульманскими авторами, в текстах их христианских коллег наблюдается отсутствие четкой структуры. Прежде всего, нет важной составляющей - тахмида. Как результат, отсутствует или «размыта» та часть введения, которая призвана содержать ключевые слова. Слишком длинное название сочинения не могло быть использовано как классификационный шифр сочинения и тем более быть сокращенным таким образом, чтобы, не теряя своего смысла, быть проставленным на обрезе книги. Излишне говорить, что мусульманский библиотечный «метаязык» в названии произведений также часто не использовался. Продолжая сравнение введения к арабскому сочинению с «библиографической карточкой», можно сказать, что «библиографические карточки» в арабо-мусульманской и арабо-христианской традициях были несовместимыми. Вводимые ими сочинения, таким образом, оказывались выведенными за рамки арабоязычной мусульманской или, соответственно, христианской культуры Средневековья. Сочинения христианских авторов было нелегко цитировать по сокраенному названию, и их тематика не описывалась привычным для мусульман набором слов-кодов. Однако так обстояло дело не со всеми сочинениями, написанными христианами. Многие популярные сочинения христианских арабских авторов, например, «Диван» самого известного омейядского поэта ал-Ахталя (VII в. н.э.) [21, D 164], а также медицинские сочинения, например «Акрабадин ал-Акрабадинат» Дауда ибн Насра ал-Агбари ал-Мавсили (XV в.) [21, с. 642], «ал-Сафва» Абу Насра ибн ал-Масихи (ум. 1223) [18, Cf. WMS Arabic 420] и т.п., были снабжены мусульманской «библиографической карточкой», т.е. вводились на мусульманский манер, имея при себе тахмид и прочие атрибуты, присущие мусульманским введениям, и – что особенно важно – мусульманскую басмалу. Последний факт недавно обратил на себя внимание исследователей, однако однозначного ответа на него дано не было11. Наличие мусульманского типа введения у христианских сочинений, как становится очевидным теперь, скорее всего, связано с осознанным желанием их сочинителей (или библиотекарей) включить данное сочинение в «мусульманский виртуальный каталог» и тем самым обеспечить ему более широкую аудиторию. Отмеченное явление - наличие христианского и мусульманского типов введения («библиографической карточки»), на мой взгляд, является важным водоразделом, который помогает разграничить, какие, собственно, тексты современники относили к христианской литературе, а какие, несмотря на то что они были написаны христианами, тем не менее считались принадлежащими мусульманской письменной культуре. На место субъективных критериев12, таким образом, приходят объективные.
Новейшие исследователи творчества Фархата отмечали одну важную особенность его творческого метода. Исследование Дивана Фархата показало, что «с литературной точки зрения его продукция интересна как систематическая попытка применить формы арабской поэзии к специфически христианским сюжетам, например, газель - к гимнам Марии, хамрийат к причастию и т.д.» [2, с. 219]13. Аналогичную попытку находим мы в организации введении к сочинениям Фархата. В качестве примера приведем важные элементы введения к его сочинению по арабскои грамматике под названием «Бахс ал-маталиб ва-хас ал-талиб», написанного в 1705 г.14 Как и другие тексты по грамматике, написанные Фархатом, этот также призван быть инструментом для исправления арабского языка единоверцев Фархата. Текст разделен на «исследования» (بحوث) и проблемы (مطالب ); каждый параграф имеет дело с каким-нибудь одним аспектом арабского языка. Трактат неоднократно переписывался и был издан отдельнои книгои в 1836 г. на Мальте. Введение к трактату Фархата содержит все элементы, присущие мусульманским введениям. Оно начинается с басмалы (1.), затем следует тахмид (2.) и «воззвание к Пророку». Раздел амма ба'ду (3.) содержит имя сочинителя (4.) и изложение причин написания сочинения. Заканчивается введение формулой ва-саммайту-ху, за которой следует название (5.). Вот как они звучат: Басмала (1.) «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа Единого Бога» (بسم االب واالبن والروح القدس االله الواحد) Тахмид (2.) «Хвала Всевышнему, который Словом Своим улучшил души, пребывающие в нужде и Силою Своею разграничил дела достойные и недостойные» Воззвание к Пророку «И упадем ниц перед Сыном Его, Иисусом Христом, Единым, вочеловечившимся, наисвятеишим... и да Святится Дух Святыи, Которыи правит тварями наилучшим образом, и Слава Пресвятои Троице - Единосущному Богу! ( والسجود البنه يسوع المسيح الوحيد المتجسداقدس حله ...والتقديس للروح القدس الذى يدبر الكاينات باحسن خلة والتعظيم للتالوث االقدس ربالذات الواحد ) Амма ба'ду (3-4.). Это выражение вводит полное имя автора и объяснение тому, что послужило причиной к написанию сочинения. «Итак, [кавычки / красная строка15] (4.) “Гавриил Фархат, священнослужитель, алеппинец, маронитский монах, ничтожный бедняк, ищущий утешения в чине ливанских монахов, которые живут в схиме Св. Антония Великого”».اما بعد فيقول العبد المفتقر الى ربه ... جبرييلفرحات القس الراهب الحلبى المارونى الحقير المنضوى تحت قانون الرهباناللبنانيين المتوشحين باسكيم القديس انطونيوس الكبير Когда я заметил, что для христиан явилось благотворным знание правил и основ грамматики...لما رايت اقتبال المستفيدين منالمسيحين منصبا نحو معرفة القواعد العربية واالصول النحوية Ва саммайту-ху (5.) «И я отнес это сочинение к классу “Исследование причин и стимулирование учащегося”» وسميته بحث المطالب وحث الطالب При ближайшем рассмотрении оказывается, что хотя элементы введения расположены в том же порядке, который был принят и у мусульман, их «наполнение» тем не менее чисто христианское.Басмала (1.) христианская: упомянута Св. Троица. Тахмид (2.) содержит принятую в арабскои книжнои традиции (независимо от вероисповедания пишущего) игру слов. Так, термин «слово» (в выражении بكلمته) в христианском арабском языке имеет значение «Слово [Господне]», но первым (словарным) значением остается просто «слово», что в данном контексте указывает на филологическое сочинение. Равным образом глагол «разграничил» (اعرب)имеет смысл «сделал ясным», «изложил по-арабски» (т.е. «ясно») или «сделал полныи грамматическии разбор, т.е. снабдил значками огласовки». Таким образом, эти два слова указывают на тематику сочинения - грамматическое разъяснение [арабских] слов16. Уточнение тематики достигается введением противопоставления прилагательных «достоиныи» и «недостоиныи», дословно «здоровыи» и «больнои» (السالمه والمعتلة) На том месте, где у мусульманских авторов обыкновенно стоит формула воззвания к Пророку Мухаммаду «и молитва Лучшему Творению [Его] Мухаммаду и Преславному Семеиству его» (والصلاة عبي خير البرية محمد واله امح:، اسمين), Фархат помещает воззвание к Иисусу Христу (в котором мусульмане, кстати, видели одного из пророков), соответственно Св. Духу, соответственно Св. Троице, т.е. Единому Богу. Формула амма ба'ду (3-4.) вводит полное имя автора, которое дано с указанием его вероисповедания и церковного чина. В обосновании необходимости составления трактата еще раз упоминаются «христиане» и правила арабской грамматики [ة واالصول العربية القواعد). Наконец, название (5.) сочинения составлено вопреки арабо-христианскои, но согласно арабо-мусульманскои традиции. Оно срифмовано и содержит специфически отобранные компоненты. Так, слова المطالب и الطالب связаны с корнем, выражающим идею «поиска» и «изучения». Причем слово مطلب (здесь оно стоит в форме множественного числа) имеет значение «потребность» и «вопрос [исследования]»). Помимо того, что название содержит круг идеи, связанных с процессом обучения, оно начинается со слова دث Значение его - «поиск, исследование». Однако оно также относится к словам, обозначающим определенныи «жанр» сочинения, написанного по-арабски. Оно неоднократно встречается и в заглавиях других сочинении17. Теоретически название могло быть сокращено до его «обрезного» типа и звучать как بحث لفرحات.
Рассмотренный пример введения к популярному грамматическому трактату Гавриила Фархата позволяет сделать следующее заключение. Прежде всего, что к XVIII в. в сочинениях, написанных по-арабски, налицо были два четко сложившихся типа введения к сочинению, являвшихся одновременно его библиографическим описанием, - христианский и мусульманский. Эти два типа не пересекались, что позволяет видеть в них один из четких водоразделов между христианской и мусульманской литературами, написанными на одном языке - арабском. Вполне очевидно, что эта особенность не могла пройти мимо внимания образованного литератора, маронитского патриарха Гавриила Германа Фархата, стремившегося к «исправлению» арабского языка своих единоверцев, т.е. приведению его в соответствие с нормами арабского литературного языка мусульман. На этом фоне не представляется случайным приведенный здесь образец введения к тексту, хотя и имеющий христианское «наполнение», но составленный по мусульманским нормам. Эти нормы способствовали включению любого сочинения, в том числе и христианского, в «виртуальный каталог» мусульманской арабской литературы.
1. Марониты – этноконфессиональная группа ливанских христиан, которые относятся к католикам восточных обрядов. Говорят на арабском языке, основным языком богослужения является арамейский. См.: [
The authors declare that there are no conflicts of interest present.